А пока эта миниатюра не стала новой повестью, предлагаю познакомиться со старыми. Ну как старыми... "Записки бесхозного коммерсанта, к примеру, были написаны в конце 2016 года, но больше известна их версия 2018-го, отредактированная и сокращенная. С ней, я надеюсь, и познакомит читателей наш уважаемый издатель.

КОРОНА!
Стук в дверь. Знакомый стук. Так стучат наши друзья с девятого этажа, когда идут к нам в гости. Вот и сегодня. Сегодня пятница – день, который так ждет Марик, Светочкин муж, который всю неделю не пьет, чтобы в пятницу припасть губами к бокалу старого, так любимого нами коньяка.
В открытую дверь протискивается Светочка с бутылкой и Марик с целым подносом закусок. Бокалы уже на столе. Леся коньяк не пьет, предпочитая водку, а чаще просто пиво. Процесс пошел, бутылка стремительно опустела, и я потянулся за второй. Через полчаса Марик отодвинул свой бокал, отказавшись пить хороший старый коньяк, что пьется уже, по его словам, как вода. Ладно, бросим это дело – и за карты: надо же чуток размять заспиртованные мозги.
На следующий день пришла Инка с Дашкой. Сыграли в белот, выпили по сотке красного сухого – больше не шло и... Настало воскресенье. Я почувствовал себя ослабшим, принял душ (подумал, когда еще придется – как я был прав!) и отказался ехать на дачу к куму. И к счастью, иначе мог бы заразить и его семью, а так – только свою.
Семья – жена и дочка (сын вовремя съехал, сняв квартиру) отделалась легким испугом. Интересно, на каком это небесном форуме распределяют тяжесть коронавируса? Кому-то достается бессимптомное течение, другие же задыхаются и вообще втыкают. Удивительно, как много людей мрет от этой заразы! Кто ее придумал, зачем? И главное, что будет с теми, кто выжил? Я и сам пока не в курсе, выжил ли, живой ли вообще? А может это две с половиной недели воздержания от допинга? Нет, пожалуй, я пока что не живой и не мертвый. Буду следить за рефлексами дальше.
Настал понедельник, день, как известно тяжелый. Понял, что заболеваю, и чтобы упредить процесс, сразу заточил антибиотик, да не простой, как потом оказалось, а последний – после него лечиться уже нечем – самый мощный на сегодня для меня. Печень сразу же сказала привет, остальные органы отреагировали аналогично и я провалился в какое-то жуткое безвременье: не ел, не пил, не спал. Вы пробовали не есть неделю? Вообще ничего! Почти ничего не пить, хотя в горле была пустыня! А сон приходил на пару часов в сутки, а дальше – жар, холод, температура 38 – 40 градусов и темнота...
В один из дней пришла врач, послушала меня, жену, дочь, сказала, что в легких все чисто... Говорят «это» не прослушивается. Узнав, что антибиотики не помогают, врач резонно заметила, что это вирус и удалилась. Прошло еще несколько страшных дней. Если в начале болезни какое-то облегчение приносила рвота, то теперь не было и ее – а чем?! Задыхался? Не помню, скорее отключался мозг, чем легкие. Коронавирус – сомнений нет.
Новую жизнь решил начать с понедельника. Жена повезла на компьютерную томографию. Еле выжил в пути, а во время томографии вообще чуть не сдох. Представляю, что подумал доктор, проводивший со мной манипуляции! На следующее утро, серое и дождливое (а какое, по-вашему, может быть утро покойника?) поехали сдавать анализы в одну из клиник неподалеку. Удивительно быстро все взяли, отвезли домой и – была не была! – решились таки вызвать врача-инфекциониста. Умирать мне уже надоело, может, хоть он привнесет в мою полу-загробную жизнь хоть какой-нибудь луч света.
Врач был не простой, его советовали другие врачи, намекая, что у него летальных исходов не было. Что ж, полетаем? Обещал прийти только после восьми вечера, много приемов. Я ждал с нетерпением, но так и не дождавшись до десяти, провалился в сон. Пришел он только после одиннадцати.
– У кого наблюдались?
– Ни у кого...
– Чего тянули?
– Думал, антибиотик...
– Какой?
– Этот.
– Кто посоветовал? После него лечиться уже нечем. Да и бесполезно вирус антибиотиком лечить... Когда поняли, что наступает жопа?
– Дня три назад...
– Да, судя по анализам, ждать вам оставалось совсем чуть-чуть. Ладно, раз пришел, будем оживлять.
Оживлять принялась медсестра. Я еще ни разу в жизни не видел таких огромных баулов с лекарствами! Целые гроздья капельниц, тучи шприцов и горы таблеток. Правда, таблеток мне почти и не досталось: печень, по словам доктора, временно отказалась от выполнения своих функций, и лить целебный нектар мы принялись прямо в кровь. Ох и впрыснули они мне всего этого! Таких ощущений не испытывал давно. Но... ночью я спал! Я сам спал! Наутро температуры не было, правда, не было и ощущения жизни, но и смерти тоже не было. Удивительное состояние!
Медсестра приходила еще три дня и выводила из... нет, не комы – из какого-то безвременья, которое больше отражалось на сознании, чем на общем состоянии. Я начал есть, причем все подряд. Какое же это удовольствие снова есть! Пил по-прежнему немного, но видимо, этого хватало. Дальше, следуя назначениям врача, стал колоть себе препараты уже сам – внутримышечно и в живот, благо делать это я умею и даже люблю. Один раз только прокололся, когда жена вместо инсулинового шприца для укола в живот подсунула обычный, и я достал до мышцы... Кто в курсе, поймет: из живота хлещет кровь, под жировой прослойкой – гигантская гематома, в общем, все как всегда. Надеюсь, пронесет. А куда теперь-то деваться? Теперь уже, считай, не сдох. Значит, пронесет!
– А дальше-то что, доктор?
– Дальше? Вся эта срань из ваших легких будет выводиться по 15% в месяц. То есть на лето у вас будет чем заняться.
– А что можно есть?
– Все.
– А пить?
– Побольше.
– А спиртное?
– Ну, если вам жизнь дорога, то не раньше, чем через два-три месяца.
– Жизнь? Наверное, дорога... как память.
…….
А самое страшное в этом состоянии – полное безразличие ко всему, утрата вкусов и запахов, ухудшение слуха и зрения, атрофия физическая и моральная. Никаких чувств, эмоций, желаний. Любовь – а что это? Была ли она когда-нибудь, да и зачем она? Страх – страх чего, какой-то невосполнимой утраты или вообще смерти? Нет, никакого страха нет. Да и смерти нет – просто переход в другое агрегатное состояние. Чего бояться-то?
Лежа дома, я имел возможность смотреть телевизор – слабое, но все же утешение. Причем смотрел и эфир, и фильмы из инета. Это какой-то ужас! Даже знаменитые, заслуженные фильмы прошлых десятилетий вызывали стойкое чувство отвращения: постанова, ложь, унылое, жалкое существование – и не только в бытовом, но и в духовном смысле! Совок, жуткий совок, накрывший нас столетие назад, все никак не выветрится из нашей жизни. Спасали только Гайдай с Рязановым. Но гармоничнее всех в моем состоянии шел Тарковский – что значит настоящий гений, которому нипочем ни время, ни вирус. Пересмотрел свой любимый «Сталкер» и впервые за тридцать лет «Жертвоприношение» – вот то, что нужно при короне! Думаю, что «Зеркало» и «Ностальгия» оказали бы похожее терапевтическое воздействие. Они оказали бы, а вот то, что снимают в последнее десятилетие на просторах одной седьмой части суши, кажется снято под толстым слоем «кокса», причем «кокс», по-видимому, рекомендован и зрителям этих «шедевров» – жуть!
Правда, покопавшись в художественном дерьме, кое-какие кристаллы откопать удалось. Это чисто субъективный взгляд, но все же приведу названия нескольких картин, и если у вас еще порядок с головой, то поверьте, после его уже не будет. Итак: «Нечаянно» Жоры Крыжовникова, «Неадекватные люди» Романа Каримова, «Страна ОЗ» Василия Сигарева, «Орлеан» Андрея Прошкина, «Русский бес» Григория Константинопольского – приятного просмотра!
А сегодня мне был сон, что к нам приехали «Led Zeppelin», правда, не все – Джон Бонэм приехать не смог, умер еще в 80-м. Но Пейдж и Плант – красавцы! Я их даже подвез в ночной клуб, где они пели караоке на разогреве у какой-то британской группы, и как пели! Начали, понятное дело, с моей любимой «Since I've Been Loving You», а дальше понеслось: «Babe Im Gonna Leave You», «Stairway To Heaven» – Плант с микрофоном, а Пейдж с укулеле.
Люди, берегите себя, не болейте, не заражайте окружающих! Держите ноги в тепле, а голову в порядке. Особенно, голову...