Т.Фельгенгауэр ― Ну, нам, вроде как, политологи некоторые обещают нового Путина, либерального в ближайшее время. Уж не знаю, насколько.

К.Ремчуков ― Либеральствующего Путина.

Т.Фельгенгауэр ― Ой. Вы такое слово сказали.

К.Ремчуков ― Нет, а как? Либеральствующий Путин. Путин такой…

Т.Фельгенгауэр ― Да. Либеральствующий.

К.Ремчуков ― У него такой рейтинг высокий, у него такой опыт колоссальный, у него такой контроль над вооруженными и прочими силами, что он может позволить… Вот, как культуристы – они любую группу мышц могут показать вам. Вот, вы хотите заднюю поверхность бедра, хотите переднюю, хотите трицепс, хотите бицепс. Вот, у него арсенал взаимодействия с обществом, вот, как у Шварценеггера в лучшие годы его жизни. То есть, вот, надо сейчас сделать ощущение, создать ощущение у всех, что и Вайно, и Кириенко – два человека, которые будут в значительной степени отвечать за внутреннюю политику – люди более либеральные. И вот он, пожалуйста, он это делает. Потому что мне кажется, что именно его рейтинг и опыт, и контроль над всеми показывает, что он легко может взять и подкрутить что-то. Вот, открывают памятник Владимиру, приглашают Наталью Дмитриевну Солженицыну. И все понимают, что это мессадж тем, кто осквернял память. А мог бы в следующий раз и не пригласить. Или пригласить другого.

Т.Фельгенгауэр ― Сейчас делаем перерыв несколько минут. Еще немного об этом поговорим и обязательно об американских выборах, которые вот-вот уже совсем у нас. Оставайтесь с нами. НОВОСТИ

Т.Фельгенгауэр ― Продолжаем «Особое мнение». Это особое мнение главного редактора «Независимой газеты» Константина Ремчукова. По поводу Владимира Путина с его опытом и умением показать разные группы мышц, Илья из Ярославля…

К.Ремчуков ― Политических.

Т.Фельгенгауэр ― Политических, безусловно. Илья из Ярославля уточняет: «А, вот, непонятно: при этом сам Путин меняется или не меняется?» В какой момент мы можем доверять президенту или нет? Или это, вот, бесконечное «делать вид»?

К.Ремчуков ― Путин для меня трансцендентален.

Т.Фельгенгауэр ― Наше любимое слово, Константин Вадимович.

К.Ремчуков ― Наше любимое слово, да. Трансцендентален, то есть принципиально непостижим. Но сложилась ситуация в его жизни. Он… Поскольку, я говорю, опыт, я подчеркиваю: это 17 лет у власти. И во-вторых, сейчас проблемы, которые перед ним стоят, их не было, скажем, в 2007-м году, когда он был, 9 лет назад заканчивал второй срок. Глубочайший кризис экономический, прогнозы на 20-летнюю стагнацию, конфликт с Западом, отсутствие финансирования на Западе. А за первые 2 срока его сформировалась долговая модель развития России с высокой задолженностью частных компаний и частных банков. Невозможность рефинансироваться за счет более дешевых западных денег вызывает напряженность внутри страны. И все эти проблемы… Берем только экономику (политику уберем). Это Крым, Украина, Сирия, нарастание противостояния с НАТО. И он как человек власти и с сильным инстинктом власти, на мой взгляд, решил, что он будет противостоять всем этим вызовам, и для этого он обновляет команду. Потому что все люди, которые были с ним у власти все эти 17 лет типа Сергея Борисовича Иванова, они все такие же великие в смысле неприкосновенности, как и он. То есть один человек над ними командир. Они обросли жирком. Леопарды, баскетбол. А ему нужно, чтобы люди работали с утра до вечера. И вполне возможно, нужно попробовать что-то другое, потому что он видит тупиковость той модели, которая складывается. Он не может не понимать, что цена на нефть ни при чем. Цена на нефть может дать добавку в бюджет, но она не может дать развитие. Она не может дать импульса развития по всей стране. Поэтому надо что-то менять.

Поэтому Вайно, те, кто ходит на совещания в Кремль, говорят, работает много, 19-20 часов собрания, совещания проводит интересно. Мне рассказывал один человек, который на такие совещания ходит, что он, типа, неделю послушал, как были совещания, ну, типа планерок, а потом говорит: «Слушайте, ну, если так, то, может быть, не будем проводить их? Либо мы планируем по-настоящему, интересно двигаемся, либо даже время свое не занимаем». И, типа, закручивается вот это колесо работы. Более молодые люди работают, вот. А Путин, освобождаясь от товарищей в каком-то смысле и подтягивая людей, которые не являются его личными друзьями, тоже решает определенные в том числе и психологические задачи, которые решают все руководители во все эпохи.

Я помню, читал про военное рабство в VIII-м веке. В общем, ислам очень быстро начал распространяться, благодаря концепции уммы. То есть раньше всё по племенам было, а умма – это приверженность Аллаху, и она, как бы, все эти границы убирала, и он стремительно за 100 лет начал распространяться по Азии. И, вот, в 775 году один из руководителей (забыл, к сожалению, как его зовут)... И они начали привлекать людей, которых обучали военному делу, но они были, как бы, лишены возможности по наследству что-либо передавать и как-то укореняться в этой системе власти.

И его спрашивают: «Почему, вот, вы вот этих?.. Они же, типа, ну, условно говоря, турки-сельджуки (но это не турки-сельджуки были, это другие, но такого же типа военный раб)...» Он говорит: «Представляете, он сидит со мной за одним столом и ест, и он мне благодарен за то, что он со мной за одним столом. Но после еды я могу сказать «Пойди помой моих лошадей», и он будет так же счастлив, что я доверил ему мыть моих лошадей. А если бы здесь сидел кто-то родственник из моего племени или, там, племянник, или брат двоюродный, они бы сказали: «Да ты что! Как же ты можешь меня посылать мыть лошадей, если мы с тобой вместе, там, что-то там делали, и мы с тобой из одного племени?»

Поэтому мне кажется, вот такая отстраненность – она очень важна на новом этапе. И, видимо, Путин весь… Предположим, он идет на следующий срок. Значит, это 2018-й год плюс 6, это 2024. Это много лет еще, 8 лет. Два срока, допустим, у власти.

Предположим, если он уйдет, да? И 8 лет – это серьезнейшее испытание. В условиях нарастания вот этих экономических сложностей команда должна быть более подвижна. Но Кириенко, вот, в Союзе Правых Сил я помню, он относился к самому, как бы, крайнему спектру людей, которые были в Союзе Правых Сил. Это правые, но государственники, правые с безусловной поддержкой Путина. Поэтому в этом смысле считать его либералом в чистом виде нет оснований. Но то, что у него инстинкт есть выбора между путями развития – частная собственность, конкуренция или монополия и государство – я думаю, безусловно, этот инстинкт подтолкнет его к частной собственности и конкуренции.

Для Путина 2 года до лета 2018 года налаживание отношений с американской администрацией, мне кажется, не стоит в повестке дня, потому что иметь ресурс мобилизации общества перед выборами в качестве противника США и его просто разменять на улучшение отношений… Предположим, что стагнация в экономике будет продолжаться. Так за счет чего ты будешь мобилизовать свой электорат? Поэтому выборы – март 2018-го, потом то-сё, вот, тогда где-то в апреле можно начинать, может быть, какие-то сигналы подавать и улучшать.

В принципе, я думаю, что он не будет против. Но в данном случае, мне кажется, за это время нужно продумать следующие вещи и это очень внятно объяснить. Вот, я сейчас очень много встречаюсь, ко мне приезжают из Америки и все хотят встретиться, много экспертов самого высокого уровня, там, от генералов ЦРУ до послов, зам министров и так далее, да? И все они всё пытаются понять: «Россия – она возрождается как великая держава или нет?» И я им пытаюсь объяснить, что Россия – это не великая держава, а Россия – мультирегиональная держава. У России так много регионов, с которыми она граничит, что ей есть дело до всего. Что в Монголии, что в Китае, что в Японии, что в Польше, что в Литве, что в Афганистане или Сирии. И по форме получается, что такая заинтересованность, по форме выглядит как заинтересованность единственной великой державы (это США). И все говорят: «О, Путин возрождает великую державу». Нет! Она по факту является мультирегиональной державой. А любая страна, которая с кем-то граничит (что Венгрия, что Словакия, что Польша), они всегда выражают свой интерес.

Поэтому, мне кажется, это первое, нужно донести вот эту мысль, что если мы куда-то вмешиваемся или нам не безразлично, то это по факту нашего географического гигантизма.

И второе, мне кажется, что очень важно – это доверие, под которым я понимаю… Значит, доверие существует тогда, когда я исхожу из того, что вы, совершая какой-то поступок, учитываете мой интерес. Вот это постоянная жалоба Кремля – интерес Кремля не учитывают. Ну, мы, соответственно, не учитываем чей-то другой интерес. Вот, разработать концепцию доверия как учитывающую интерес противоположной стороны в своих действиях.