Открывший мне двери Гарик был в пиджаке, которого не снимал даже дома. Он не сказал ни слова, только кивнул и жестом предложил мне пройти в комнату. На журнальном столике у камина были расставлены тарелки с закуской. Посредине высилась бутылка "абсолюта". Спиной к камину сидел за столиком ответственный редактор "Вестника" Леня Комар, добрейшей души человек и алкоголик, прозванный за длинные волосы Махно. При виде меня он сделал попытку подняться, но тут же свалился обратно в кресло. Судя по всему, они сидели так уже давно и успели прилично нагрузиться. По Гарику, правда, не было видно. Но по нему никогда не видно: тринадцать лет лагерей закалили его основательно. В семидесятом году Ковалева судили за сионистскую деятельность и дали "на всю катушку", но за два года до окончания срока выпустили в обмен на освобожденного Пиночетом секретаря чилийской компартии Луиса Корвалана.

Гарик налил, и мы молча выпили.

— Вот такие, понимаешь, дела. — Гарик вздохнул и стал вставлять в мундштук сигарету. — Позвонили мне вчера из МИДа. Они получили телеграмму из израильского представительства в Гонконге.

— В Гонконге?! — опешил я. — Почему в Гонконге?

— Ну, там все это случилось...

— Погодите, погодите. А вы знали, что Матвей поехал в Гонконг?

— Нет, не знал, — Гарик перехватил мой вопросительный взгляд, откашлялся и продолжил, — Он попросил у меня несколько дней отпуска. Сказал, что, может быть, привезет хороший материал для газеты, и чтобы я ему тогда засчитал как рабочие дни. Ну я, разумеется, ответил, что, мол, посмотрим сначала, чем ты нас порадуешь, а там и решим.

— И вы не спросили, куда он едет?

— Почему не спросил, — спросил. Он ответил, что едет в Амстердам, туды-сюды... Ну, я не стал дальше допытываться. Человек взял отпуск, его дело, как им распорядиться.

— Так, Георгий Соломонович, что же в телеграмме?

— В телеграмме... — Гарик опять вздохнул и стал сосредоточено прикуривать. — В телеграмме сообщается, что израильский гражданин Матвей Станевич погиб в результате автомобильной катастрофы на полуострове... Погоди, не помню названия...

Гарик сунул руку во внутренний карман пиджака и достал сложенный вчетверо листок и очки. Надев их, он развернул листок и прочел:

— "...в результате автомобильной катастрофы на полуострове Каулун в Гонконге. Полиция ведет расследование".

— А это у вас сама телеграмма?

— Нет, это ее текст, который мне переслали из МИДа по факсу.

Леня взял в руки бутылку:

— Давайте еще по одной. Помянем.

Я посмотрел на него, пытаясь что-то припомнить. Был какой-то важный вопрос, который я хотел ему задать.

Вспомнил!

— Леня, дорогой, неужели он тебе за эти дни ничего оттуда не прислал, а? По факсу, по модему? Совсем ничего?

Комар с грустью покачал головой:

— Ничего, Илюша. Он, наверное, с собой вез... Э-эх... Ну, ладно, давайте. Не чокаясь.

Я опрокинул рюмку и полез в карман за сигаретами.

— Ты давай, мужик, закуси чем-нибудь, — сказал Гарик.

— Ага, спасибо, попозже чуть-чуть... Какая-то еще смутная мысль не давала мне покоя. Башка была как ватный шар. Но я должен вспомнить, должен... Значит, так. Комару он ничего не прислал. Алине не позвонил. Мне — тоже. В смысле, оттуда он мне не звонил, только перед отъездом, отметился на автоответчике... Идиот! Господи, что ж я за дебил такой!..

— Георгий Соломонович, где у вас компьютер?

— А что такое?

— Матвей перед отъездом обещал написать мне электронной почтой. А я, кретин, приехал домой и не проверил. Надо посмотреть, вдруг что-то есть от него в моем почтовом ящике. Где ваш компьютер?

Все вместе мы поднялись на второй этаж в кабинет Гарика. Его допотопный компьютер сильно контрастировал с роскошью виллы. Запустив звонилку, я ввел телефон "Датасерва", и через пару секунд эта хромая компания попросила пароль. Первым делом я запросил у компании "NetVision", в которой у Матвея был счет, информацию о его последнем подключении. Сервер, подумав, сообщил мне, что matvey@netvision.net.il, в реальной жизни — Matvey Stanevich, последний раз пользовался собственным счетом в среду, 27 декабря, в 23:15 по израильскому времени, причем заходил он туда из организации dialup.hongkong.org. Имеет непрочитанную почту, добавил сервер. Что ж, в этом Матвей не одинок.

Мой собственный почтовый ящик за две недели моего отсутствия разбух от писем. Дрожа от нетерпения, я начал листать вниз страницы экрана. Есть! Письмо от Матвея! Датировано средой. Вперившись в текст, я прочел вслух:

Iluha, mne dazhe ne ploho, mne pizdec! V tom smysle, shto, kazhetsa, otygralsa huj na barabane. К pis'mu privyazan file na 50K — moj reportazh s petlej na shee. Prochti ego i vse pojmesh. Dva raza menya uzhe pytalis' ubit' — snachala na ostrove, potom v nochlezhke. Sejchas ja zavis u odnoj mestnoj damy, ty о nej prochtesh v reportazhe. Ona ко mne nezasluzhenno dobra, no, bojus', poklonniki moego zhurnalistskogo talanta najdut menya i zdes'. Poprobuju segodnya otsuda vybratsa. Inshalla, kak govoryat nashi arabskie druzja.

Ilja! Bez gromkih slov i prochej hujni: esli so mnoj shto-nibud' sluchitsa, ty dolzhen dovesti statju do pechati. Lyubl'u tebya i Alinu, bud'te bditel'ny.

— Что такое "иншалла"? — спросил Гарик рассеянно.

— Буквально "если захочет Аллах", — ответил я не оборачиваясь.

Я распаковал файл и получил его Z-модемом на компьютер Гарика. Это была огромная, написанная по-русски статья, начинавшаяся словами "Боинг авиакомпании Cathay Pacific начал снижаться, нагнув тупое рыло, прямо в океан..."