Остров Чунг Чау, очертаниями на карте напоминающий вешалку, (вблизи оказался прелестным, живописнейшим уголком, вовсе не похожим на "традиционную картинку Средиземноморья", которой пытаются завлечь туристов наивные составители брошюры Гонконгской туристической ассоциации. Во-первых, Тихий океан с его неповторимым лазурно-сизым оттенком и гладкой, почти мраморной поверхностью вод, никаким боком не похож на сине-бурое Средиземное море в хронической двухбалльной лихорадке. Во-вторых, пестрое скопление рыбацких джонок с парусами в форме веера, облепивших подветренную бухту Длинного острова, даже отдаленно не напомнило мне ни тель-авивскую, ни ларнакскую пристань. Да и поднимающийся над гаванью остроконечный купол даосского храма тоже не вызвал у меня никаких ассоциаций ни с луковками православных церквей на греческих островах, ни с колокольнями Старого Яффо. Об Александрийской гавани с ее пакгаузами мне и вспоминать не захотелось.

— Вон там, — господин Хонг указал рукой на длинный ряд прилепившихся к воде обветшалых деревянных сараев, от каждого из которых метров на пять-шесть выдавались в бухту широкие мостки, — средняя верфь, с желтой вывеской. Там мы вас и высадим. Позади верфи есть деревянная лестница, она ведет прямо к храму. Когда подниметесь до главной улицы поселка, сразу налево. После встречи с вашим человеком не задерживайтесь ни на минуту. Сразу звоните нам. Вот телефон. Пользоваться умеете?

Хонг вложил мне в руку небольшой, но увесистый аппарат "Эрикссон" с короткой негнущейся антенной. Я набрал свой иерусалимский номер и спустя несколько секунд услышал собственный голос на автоответчике. Я прервал связь.

— Умею. А какой телефон полиции?

— 999, но это коммутатор. Спросите полицию.

— А ваш телефон?

— Он запрограммирован под #1. Звоните сразу, как только закончите. Мы будем ждать, — заверил Хонг.

Я нажал на кнопку со значком #, затем на единицу, затем на SEND. Тотчас же из кармана у мистера Хонга послышалась мелодичная трель телефонного звонка. Я нажал на клавишу разъединения. Трель из кармана прекратилась не сразу.

— Вы будете ждать здесь, у верфи?

— Нет, мы будем держаться на расстоянии от берега — где-нибудь вокруг гавани. Там, где джонки, или чуть дальше... Это отсюда в нескольких минутах плавания. Удачи вам, мистер Маттуэй.

Катер подошел к старой верфи, и я по трапу спустился на мостки. Один из матросов подал мне сумку, которую я набросил на плечо, поверх халата. Солнце жгло уже совершенно нещадно. Катер, вспенив воду за кормой, стал быстро удаляться по направлению к гавани. Я отвернулся и зашагал в сторону лестницы, о которой говорил мне господин Хонг — лестницы, ведущей к храму...

В храме Императора Темных Небес было сумрачно и прохладно. На многоярусном алтаре, в самой глубине центрального зала, горели тысячи огней — восковых свечей, бронзовых и глиняных светильников, расставленных со всех сторон вокруг медного изваяния Будды. Монах у входа продал мне за пять долларов пачку ароматических палочек, и я не торопясь обошел по периметру храма, расставляя их попарно в медных чашках и подпаливая зажигалкой. Только закончив свой обход, я вспомнил вдруг, что две палочки благовоний в горшке символизируют смерть и траур. Везет мне сегодня с китайскими суевериями, подумал я, вышел из храма и отправился на поиски вегетарианской столовой.

Я нашел ее довольно легко: двор с десятком дубовых столов находился прямо позади храмового здания. Двое наголо обритых юношей британского вида пили чай за ближайшим ко входу столом. Чуть поодаль старый монах, низко наклонившись со своей скамьи, вырезал ножом какой-то предмет из деревянной чушки. На столе перед монахом лежала рыжеватая тыква с причудливыми выростами, нетронутая и скорее напоминающая культовый предмет, чем продукт питания. В дальнем конце двора за дверью, скрытой бамбуковым занавесом, угадывалась кухня. Когда я увидел угловой стол под галереей, о котором говорил мне Хонг, то сразу понял, почему мой загадочный незнакомец облюбовал именно это место. Возле стола в огромном глиняном кувшине росла карликовая сосна, превращавшая угол столовой почти в отдельное помещение наподобие кабинета в дорогом ресторане. Если мой человек действительно ценит дискретность, лучшего места ему в этой столовой не найти... Я уселся за угловой стол, разложил на нем сигареты, путеводитель и "Дао дэ цзин" (чтобы не слишком бросалась в глаза камера, которую я также выложил на стол), заказал у подошедшего монаха тарелку рисового чоумейна с жасминным чаем и стал ждать. Часы "свотч", не слишком органично сочетавшиеся с моей монашеской рясой, показывали половину одиннадцатого.

Я старался не думать о том, кого я здесь встречу. Замысел, который привел меня в этот дальний уголок земли, до сих пор реализовывался вполне безупречно, с точностью до минут. Я уже полностью свыкся с мыслью о том, что все идет по плану. Если бы в тот день никто не пришел со мной встретиться в вегетарианской столовой Императора Темных Небес, то я, наверное, был бы очень удивлен.

Впрочем, удивиться мне все равно предстояло, и довольно скоро. Я не успел еще облизать палочки и запить чаем последнюю щепоть чоумейна, когда во двор неторопливым шагом вошел высокий мужчина, одетый в тренировочный костюм. Несмотря на зеркальные очки, скрывавшие глаза вошедшего, и на стриженую седую бороду, которой при жизни он никогда не носил, не узнать покойного премьер-министра Израиля было просто невозможно.