Однорукий Трумпельдор любил, как утверждает легенда, повторять при каждом удобном случае:

אין דבר!

[эйн давар!] — «не страшно!», «не беда!».

Правда, по другой, менее официальной легенде, это была чуть ли не единственная фраза на иврите, которой сумел овладеть белый еврейский офицер, — Жаботинский, почему-то, не счел нужным его поднатаскать. Но речь у нас сегодня не об этом.

Доживи доблестный защитник Тель-Хая до наших дней, ему пришлось бы выучить еще два-три ивритских слова, чтобы удлинить свою присказку в духе времени:

לשים עיתון «דבר» ואין דבר!

[ласим итон давар — вэ-эйн давар!]

Буквальный перевод такой: «Положить газету «Давар» — и ничего страшного!» Вроде бы, совершенно невинная фраза, не так ли? Но ужасный смысл сказанного сразу дойдет до читателя, если он вспомнит, как было принято обсуждать женщин в России: «А я бы ее... того-с...» — «Да ты что! На рожу больно страшная!» — «А это ничего, можно газеткой накрыть!»

В эту циничную рекомендацию иврит внес бытовую конкретность: «ласим итон «Давар»...

И, если мы уж взялись сегодня за всякие присказки и прибаутки («ничто нас в жизни не может вышибить из седла», — такая уж поговорка у майора была»), осмелюсь предложить читателю еще одну — веселую, полезную и — что самое главное — совершенно не похабную:

מה עם מצב גידול החסה בשטחים?

[ма им мацав гидуль hа-xaca ба-штахим? ]
А как там дела с выращиванием салата на территориях?

Используется эта штука так. Вы с кем-то беседуете. Ваш собеседник морочит вам голову совершенно не по теме и приводит массу историй и деталей, не относящихся к делу. В конце-концов, вы прерываете его и спрашиваете:

רגע, רנע! אבל מה עם מצב גידול החסה בשטחים?

[рэга, рэга! аваль ма им мацав гидуль ha-xaca ба-штахим?]
Минуточку, минуточку! Но какова же все-таки ситуация с разведением салата на территориях?

Теперь, читатель, ты — во всеоружии и можешь вести беседу практически на любую тему!

Copyright © A.Kariv. All rights reserved.